— Тйох! Нет! — ответили верблюды. — Когда мы об угол твоей пещеры чесались, ты нас батогами гнал, а этот Диту нам столбы железные поставил.

Дальше бежит Диту, Караты-каан за ним.

— Эй, рабыни! Держите его, ловите!

— Нет! Ты нам за семь лет ни одной иголки не дал, чтобы ветхую одежду починить. А этот Диту нам каждой по иголке подарил.

И Диту еще быстрее побежал, Караты-каан за ним.

— Эй, песенницы! — завопил Караты-каан. — Песнями своими Диту задержите, глазами своими заворожите, за руки, за ноги схватите, на землю повалите!

— Нет! Ты за семь лет нам, семерым, ни одной даже щербатой расчески не дал, а Диту нам каждой дал расческу с длинными зубьями.

Диту все дальше бежит, Караты-каан ни на шаг не отстает, уже и за подол шубы ухватился, но Диту успел руками за край ямы зацепиться. Подтянулся и выскочил на нашу землю. А Караты-каану сюда пути нет.

— Диту-у-у! — закричал каан. — Постой, погоди! Моему сыну привет от меня передай: пусть опрокинется кверху дном и станет пустым котлом. А невестке моей привет — пусть из белого аила она черной сорокой в лес улетит.

Принес Диту молодому каану и его жене золотую чочойку.

— Неужто в самом деле ты у моего отца побывал? — смеется молодой каан.

— Э-э, был там, — отвечает Диту. — И ваш отец привет вам передал, пожелал Караты-каан, чтобы вы опрокинулись кверху дном и стали пустым котлом.

Молодой каан до конца дослушать не успел, словно кто наподдал ему сзади, — так быстро он перевернулся и упал пустым котлом.

— Ха-ха-ха! — засмеялась жена.

— И вам, почтенная, — сказал ей Диту, — свекор кланяться велел, пожелал он, чтобы вы стали черной сорокой.

— Ч-ч-что? — только полслова успела сказать по-человечьи, как нос у нее вытянулся, руки перьями обросли, и, застрекотав по-сорочьи, улетела она в черный лес. До сих пор сорока все еще стрекочет о том, как ее обидели. Но про то, как она золото любит, как кольца и монеты к себе в гнездо тащит, сорока никому не говорит.